Берлинская газета Die Welt называла его «самым красивым пианистом своего времени, элегантным, гордым и недостижимым».
Имя, в нашей стране почти неизвестное, долгое время привлекало меломанов на концерты пианиста и в Европе, и за океаном. Его искусство сравнивали с достижениями легендарных Горовица, Рубинштейна, Рахманинова. С последним Вайсенберга связывают общая исполнительская эстетика, пристальный аналитический подход к материалу и виртуозный пианизм самой высшей пробы. Оба были композиторами и исполнителями в одном лице, что накладывало особый отпечаток на их интерпретации чужой музыки. Вместе с тем в Вайсенберге отмечали абсолютное отсутствие не только внешних эффектов, но даже каких-либо комментирующих звучание движений. И всегда строгое лицо, будто высеченное из мрамора.
Алексис Вайсенберг (Alexis Weissenberg) родился в Софии в 1929 году. Свой первый клавирабенд на родине музыкант дал только в 1972-м. Столица Болгарии встретила его более чем тепло. О нем знали, его помнили и ждали. С этого момента и до конца жизни Вайсенберг считал себя болгарским музыкантом. Умер же он в швейцарском Лугано в 2012 году, завершив долгий и многообразный путь артиста-космополита.
В детстве Вайсенберг посещал итальянскую школу, с домашними говорил по-французски, воспитывался в атмосфере высокой музыкальной культуры, создаваемой семьей (мать, ее брат и сестры были выпускниками Венской консерватории). Первый учитель – композитор Панчо Владигеров, национальная гордость Болгарии, – всегда поражался быстрым успехам своего маленького ученика, его способности тонкого проникновения в музыку любого стиля. Первая граммофонная пластинка юного пианиста Алексиса Вайсенберга, вышедшая в 1941 году, включала произведения Владигерова и композиторские опусы самого вундеркинда-виртуоза.
В самом начале войны Вайсенберг с матерью предпринимают безуспешную попытку бежать из занятой фашистами Болгарии. Семью помещают в лагерь. Нежданная удача: им помогает немецкий офицер, слушавший каждый вечер игру мальчика на аккордеоне в лагере для интернированных. Мать с сыном чудом оказываются в Турции, затем в Палестине, Египте и, наконец, в США. Здесь Алексис Вайсенберг поступает в Джульярдскую школу и, одержав победу на двух крупных национальных конкурсах, становится гастролирующим пианистом. В конце концов Франция дает ему гражданство, здесь на долгое десятилетие Вайсенберг замолкает. Занимается живописью, театром, литературой, историей искусства, игрой на рояле, но не выступает публично. Впервые на сцене он появляется в 1966 году вместе с Гербертом фон Караяном в концерте Чайковского. С этого дня начинается подлинно триумфальная концертная жизнь музыканта.
На вопрос, какой из европейских языков для него родной, Алексис Вайсенберг обычно отвечал: «Мой родной язык – это язык фортепиано». Но каким разным был этот язык! Достаточно услышать Вторую сонату Рахманинова, эти золотые, прихотливо сплетающиеся нити рахманиновской полифонии, терпкие многоцветные гармонии и огненную лаву каскадов пассажей, где сверкает стальным блеском каждый быстроисчезающий тон. Или одну из сонат Скарлатти, в которой остроумнейший исполнитель находит невероятное количество оттенков искрящегося юмора. Или шумановскую «Юмореску», где всю музыку, включая самые ее характерные образы, Вайсенберг облекает в будто светящуюся мягкость звучания, погружает нас в атмосферу тончайшей интимной лирики. Стоит задуматься над высказыванием величайшего музыканта XX столетия, оно не так просто, как кажется на первый взгляд: «Душа моя рациональна, тело же – темпераментно…»
Дмитрий ДЯТЛОВ
Пианист, музыковед. Доктор искусствоведения, профессор СГИК.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре», № 13 (121), 2017, Июль